УНИВЕРСИТЕТ ИТМО
Кафедра «Технологии программирования»

Владимир Андреевич Тимофеев – человек, который научил меня многому

В 1998 г. я начал преподавать на кафедре «Компьютерные технологии» Университета ИТМО, студентами которой являются одаренные в области информатики и программирования дети, отобранные по всей стране. Семь команд, состоящих из студентов кафедры, побеждали на студенческом чемпионате мира по программированию ICPC, о чем написано в истории развития вычислительной техники в мире в «Календаре событий. 1990-1999» «Виртуального компьютерного музея», (http://www.computer-museum.ru/calendar/11.htm). Это высшее достижение среди всех университетов мира!

В течение пяти лет я в традиционной форме преподавал этим студентам автоматное программирование: читал лекции, принимал выполненные ими курсовые работы и экзамены. Несмотря на все их таланты, мои призывы к ним о помощи в развитии автоматного подхода, например, применительно к объектно-ориентированному программированию, ни к чему не приводили – ребята просто отбывали номер и все.

При традиционном преподавании жизненный цикл курсовых работ был также традиционным: сдача бумажной и электронной версий, хранение в течение некоторого времени в шкафу в надежде что из «этого» удастся что-либо сделать и, наконец, завершающая фаза – выбрасывание работы на помойку, ввиду невозможности доведения ее до «кондиции» кем-либо, отличным от ее автора.

При традиционном преподавании более современной формой является публикация указанных работ в сети Интернет, что и делается отдельными преподавателями, которые, однако, для того, чтобы снять с себя ответственность за полученный результат, на сайтах пишут, что «работы как сделаны, так и выложены» (as is).

Следовательно, что-то полезное при традиционном преподавании можно получить от ИТ-студентов, которые практически все работали и работают сейчас, в том числе, и полную (!) рабочую неделю, только случайно. Да и какого результата можно добиться, если при традиционном подходе преподаватель дает минутные консультации и за десяток минут принимает работу, сделанную студентом всего лишь за несколько часов?

Для «серийного» написания достаточно качественных курсовых работ в 2003 г. я пошел на педагогический эксперимент – создал конвейер по созданию курсовых проектов, в рамках работы которого каждый проект должен был содержать не только работающую автоматную программу, но проектную документацию.

При этом основное обучение я осуществлял не на лекциях, а при личном контакте в ходе выполнения курсовых проектов, при создании каждого из которых я должен был перестать жалеть свое время, так как получаемый результат был прямо пропорционален затраченным нами (мною и студентами) усилиям. При этом я всегда помнил слова профессора ЛЭТИ Владимира Андреевича Тимофеева, который говорил студентам, что даже обучать на лекциях невозможно (максимум, что можно делать – излагать материал), а образовывать можно только при длительном личном контакте. Таким образом, он еще в начале 70-х годов прошлого века наносил удар по дистанционному образованию, которого не было в то время, но которое так модно сегодня.

При этом Владимир Андреевич рассказывал, что основное образование (из педагогики известно, что «образование это обучение плюс воспитание») он получил, когда каждый день провожал до дома одного из создателей плана ГОЭЛРО академика Генриха Осиповича Графтио.

Это была другая форма общения учителя и ученика, которая еще раньше, как иногда показывают в кино, проходила в форме чаепития под большим абажуром за круглым столом.

Когда у Владимира Андреевича учился я, абажуры уже были не модны, сил у него ходить с кем-то из нас по улицам не было, но он своим принципам не изменял: дома проводил развернутые консультации с не менее развернутыми рассказами о своей жизни, а главное происходило на экзамене, когда во время подготовки к ответу, сначала можно было пользоваться помощью его ассистентов, а потом «бесконечно долго» ... задавать вопросы ему.

После того, как у студента вопросы иссякали, Тимофеев считал, что в знаниях предмета он и студент выравнивались, и тогда начинал спрашивать профессор. Естественно, что сил на прием экзамена в таком режиме у него из-за возраста и особенностей биографии хватало только на трех-четырех студентов, а остальные сдавали экзамен уже его ассистентам так, как это принято у «школяров» всего мира. Все это оставило у меня неизгладимое впечатление на всю жизнь.

Мой «конвейер» работал следующим образом: студенты разбивались на бригады, не превышающие двух человек, так как при большем их числе кто-то не работал; бригада предлагала тему работы, которую она должна была реализовывать на основе автоматного подхода; бригада записывалась в очередь для обсуждения хода выполнения работы; каждая наша встреча продолжалась три с половиной часа (!), в ходе которой рассматривалась не только разрабатываемая программа, но и проектная документация, создаваемая в ходе выполнения работы; после завершения встречи бригада вновь записывалась в очередь, а на следующий день приходила другая бригада; встречи проходили ежедневно, за исключением воскресений и чрезвычайных обстоятельств; критерий выполнения проекта был прост и не традиционен – он должен быть сделан так, чтобы за него не было стыдно; сделать работу так, чтобы за нее, по крайней мере, не было стыдно, обычно меньше, чем за три-четыре встречи такой продолжительности не удавалось; Разработанная программа и проектная документация к ней публиковались на сайте http://is.ifmo.ru в разделах «Проекты», «UniMod-проекты» и «Визуализаторы».

Таким образом, на каждую работу я в среднем тратил 12-15 часов, а студенты – не менее ста. Естественно, что за столь продолжительное время мы обсуждали не только курсовик, но и «жизнь». В результате студенты прошедшие мой «конвейер» не только научились создавать проектную документацию, но и писать по-русски, а самое главное, что некоторые из них стали моими друзьями, что продолжается уже более 15 лет.

Многие из выполненных работ, ввиду их «товарного вида», были опубликованы на дисках, являющихся приложениями к журналу «Мир ПК», тираж которого (около 50 000 экземпляров) не типичен для публикации курсовых работ.

Некоторые работы, в которых предлагается то или иное развитие автоматного подхода, небольшими усилиями удавалось преобразовать в статьи для публикации сначала в журналах или трудах конференций, а затем на сайте http://is.ifmo.ru в разделе «Статьи».

Если раньше мне не удавалось «справиться» с двумя «учениками», то при такой организации труда я «справлялся» с несколькими десятками студентов и аспирантов. В результате работы «конвейера» я оказываюсь загружен на «полную катушку», а «ученики могли жить», встречаясь со мной не чаще, чем раз в полтора месяца. При этом, правда, стали появляться «ученые», которые хотели встречаться со мной значительно чаще.

Моя деятельность была отмечена, и я вошел в состав авторского коллектива, который в 2008 г. получил премию Правительства РФ в области образования (https://rg.ru/2009/01/16/premii-obrazovanie-dok.html) за научно-практическую и методическую разработку «Инновационная система поиска и подготовки высококвалифицированных специалистов в области производства программного обеспечения на основе проектного и соревновательного подходов» для образовательных учреждений среднего и высшего профессионального образования (http://is.ifmo.ru/award/_award.pdf).

В этой работе мы показали, что наша система обеспечивает подготовку уникальных специалистов, так как проектный и соревновательный подходы формируют в студентов качества, которые дополняют друг друга. Предложенная система в некотором смысле напоминает биатлон, о котором, трехкратная чемпионка олимпийских игр Дарья Домрачева сказала следующее: «Важно находить в себе рычаг переключателя, чтобы с горячего гоночного состояния переключиться на абсолютно холодное для стрельбы, а потом моментально переключиться обратно на максимальную скорость».

Время идет, и сейчас я достиг возраста, в котором нам преподавал профессор Тимофеев, поэтому указанный подход к преподаванию стал для меня, во-первых, трудоемок, а, во-вторых, я понял, что так учить новые поколения студентов не стоит – они стали другими...

Поэтому я отказался от курсовых проектов, оставив только чтение лекций, но нарушить закон «Об образовании», в котором приведена указанная выше «формула», я, в отличие от многих других, не мог :-).

Свой подход к чтению лекций в этих условиях я сформулировал следующим образом: «Что такое лекция? По моему мнению, это рассказ лектора о его понимании жизни на примере излагаемого предмета». Я опубликовал это в соцсетях, и ряд моих знакомых ответили на это лайками. Однако мое высказывание не понравилось самому квалифицированному из моих читателей – академику РАН Леониду Абрамовичу Вайсбергу, который написал: «Особенно по точным наукам».

Ввиду того, что я, действительно, так считаю, а главное, поступаю, мой ответ был следующим: «Не важно по каким наукам. Профессор ЛЭТИ Владимир Андреевич Тимофеев говорил нам, что основные образование в жизни он получил, когда провожал Графтио домой. Как Вы понимаете, они оба не были гуманитариями...».

Естественно, что и Леонид Абрамович ответил: «Вот, о чем они говорили по дороге домой – думаю, что даже Вы не знаете. Хотя обычно знаете все! Лектор по математике, физике, химии, излагающий в точном предмете свое отношение к жизни, очень хорош в консерватории! Тут вопросов нет!». Я понял, что пришла пора освежить разговор, и написал следующее: «Помню, что нам на лекциях рассказывал Владимир Андреевич, и это были не только формулы. Именно поэтому он и оставил самое сильное впечатление от преподавания в моей жизни! И еще. Я обычно знаю далеко не все, а только то, о чем пишу и говорю! :-)).

Потом Родион Юрьев, который случайно был на нескольких моих лекциях, написал: «Графтио жил на Добролюбова, а ЛЭТИ на Аптекарском. Можно предположить, о чем они говорили проходя по Большому мимо дома, в котором в последствии жил (нобелевский лауреат, А.Ш.) Канторович».

После этого неплохо пошутил профессор Игорь Бессмертный «А разве Графтио жил не на улице Графтио? :-)».

В связи с тем, что Владимир Андреевич оказал на меня такое большое влияние, то пришел мой черед написать о нем более подробно. Откуда в основном я почерпнул информацию? Из книги Владимира Борисовича Яковлева (см. мою статью «Владимир Борисович Яковлев – ученый, педагог и организатор. К 75-летию со дня рождения // Информационно-управляющие системы. 2009. № 1, с. 76, 77, http://is.ifmo.ru/important/_yakovlev_75_years.pdf), у которого я учился и с которым дружу до сих пор. Эта книга посвящена истории кафедры «Автоматика и телемеханика», которую основал Тимофеев, а я учился с 1965 по 1971 г. (Яковлев В.Б. От автоматики и телемеханики к управлению и информатике. 70 лет кафедре ЛЭТИ. СПб.: Изд-во СПбГЭТУ «ЛЭТИ», 2005. 354 с.).

Эту книгу я опубликовал в Интернете: http://is.ifmo.ru/books/_2007_09_26_jakovlev.pdf. Она начинается с параграфа «Профессор В.А. Тимофеев: первый заведующий кафедрой автоматики и телемеханики».

Владимир Андреевич родился в 1897 г. в Тамбове в семье архитектора-художника. В 1906 г. семья переехала в Петербург, где Владимир Андреевич окончил в 1914 г. реальное училище Копылова. В этом же году он поступил на первый курс Электротехнического института (ЭТИ) императора Александра III, как тогда назывался ЛЭТИ. Трудовую деятельность В.А. Тимофееву пришлось начать с раннего возраста, так как в 1909 г. скоропостижно скончался отец, и материальное положение семьи стало очень тяжелым.

Уже на первом курсе Тимофеев начинает работать в мастерских ЭТИ, а затем у профессора В.П. Вологдина, в то время технического руководителя завода «Дюфлон и Константинович» (в последствии завод «Электрик»). В 1916 г. происходит мобилизация студентов, и Владимир Андреевич попадает в Петергофское военное училище, где после ускоренной подготовки на офицерских курсах его производят в прапорщики и направляют в действующую армию помощником командира телеграфной роты. Октябрь 1917 г. застает Тимофеева в Петрограде, куда он был откомандирован за новой аппаратурой на завод «Сименс» (в последствии объединение «Красная Заря»).

Декрет советской власти о ликвидации фронтов, демобилизации и перемирии с Германией позволяет В.А. Тимофееву в 1917 г. вернуться в ЭТИ и заняться ликвидацией академических задолженностей. С 1918 по 1920 г. в ЭТИ не было регулярных занятий, и поэтому студенты в свободное время могли зарабатывать на жизнь. Тимофеев в эти годы работал в «Опытовом бассейне» морского ведомства под руководством будущего академика А.Н. Крылова.

В 1923 г. он оканчивает ЭТУ, успешно защитив дипломный проект на тему «Электрификация Черноморской железной дороги», выполненный под руководством своего учителя и наставника профессора Г.О. Графтио. За отличную защиту Тимофеев был удостоен золотой медали и оставлен ассистентом на кафедре «Электрификация железных дорог».

В период с 1923 по 1927 г. Владимир Андреевич совмещает педагогическую деятельность с активной научной и инженерной работой в области электрификации транспорта, в том числе, и для бурно развивающейся горной промышленности (https://search.rsl.ru/ru/record/01009163758). В 1926 г. он становится доцентом, ставит и читает новые курсы: «Тяговые расчеты» и «Контактная подвеска и электрооборудование тяговых подстанций».

В 1928 г. Тимофеева командируют в Германию, Швейцарию и Францию для ознакомления с состоянием электровозостроения на крупнейших западных фирмах «АЕГ», «Бром Боверн» и т.д. В результате он становится одним из научно-технических экспертов при выборе откаточных локомотивов для открытых разработок крупнейших строек первой пятилетки – «Урал-Асбест», Магнитогорский и Новокузнецкий комбинаты.

С этого же года он заведует кафедрой, а в 1932 г становится профессором. С 1932 по 1936 г. Владимир Андреевич работает по совместительству профессором Ленинградского политехнического института (ЛПИ) и заведующим кафедрой «Электрическая тяга» в Ленинградском институте промышленного транспорта. С 1936 по 1942 г. В.А. Тимофеев также по совместительству работает в ЛПИ заведующим кафедрой «Тяга и подвижный состав».

В 1935 г. Владимир Андреевич организует и возглавляет в ЛЭТИ новую кафедру «Автоматизация и электрификация промышленных предприятий», которая вскоре была объединена с кафедрой «Телемеханика» и стала называться кафедрой «Автоматика и телемеханика». Заслуга Тимофеева состоит не только в этом, но также и в формировании замечательного преподавательского коллектива, который и в послевоенные годы в течение многих лет готовил инженеров по этой специальности и обеспечивал ведущее место среди аналогичных кафедр вузов СССР.

В 1937 г. Владимир Андреевич становится деканом электрофизического факультета, а с 1938 по 1942 гг. – заместителем директора ЭТИ по научной и учебной работе. В 1939 г. он защищает докторскую диссертацию и публикует большое число работ по электрификации транспорта и рудников. Ряд его статей был опубликован в Германии и США. Немецкое общество инженеров-электриков избирает В.А. Тимофеева почетным членом.

Это важное для него событие в 1942 г. становится «крупным козырем» в руках следственных органов НКВД, когда он был репрессирован по пресловутому «делу ученых» или «делу тринадцати ленинградских профессоров» (http://argumentua.com/stati/delo-leningradskikh-uchenykh), за успешное разоблачение которых будущий министр госбезопасности В.С. Абакумов, уже тогда правая рука Л.П. Берии, получил свой первый орден Ленина. По этому делу все ученые были признаны немецкими шпионами и приговорены к расстрелу, однако, решением Верховного Совета СССР в порядке помилования им смертную казнь заменили десятилетним сроком заключения.

В 1955 г. к 20 годам заключения был приговорен полковник госбезопасности Н.Ф. Кружков, которого военный трибунал счел виновным в том, что он во время блокады Ленинграда внедрял провокаторов и с помощью пыток добивался признаний ученых в том, что они не совершали. В его приговоре говорилось: «На основании ложных показаний профессора Страховича, полученных от него Кружковым путем тяжких над издевательств, в январе 1942 г. было искусственно создано дело на других ученых и преподавателей: профессора Кошлякова Н.С., профессора Розе И.В. (умер в тюрьме), профессоров Журавского A.M., Извекова Б.И., Тимофеева В.А. и Третьяка Г.Т., доцентов Худякова Н.Н., Рузова С.С., Строганова В.Г. и Светлова А.В., ассистента Постоевой Н.И., инженер-конструктора Зегжда О.А.».

В результате панического страха перед Кружковым и другими оперативными работниками арестованные давали показания на себя и оговорили других в тяжких государственных преступлениях, которых они не совершали. Кружков предупреждал их о том, чтобы они не отказывались от своих показаний на суде, а с целью контроля, как они будут их давать, он присутствовал на процессе.

При этом надо отметить, что однажды после очной ставки Кружков поинтересовался у Владимира Андреевича неопубликованными работами и предложил ему бумагу и чернила для продолжения научной работы, за что он был весьма благодарен следователю. Однако через тринадцать лет Тимофеев узнал от жены, что Кружков явился на квартиру за указанными работами, объяснив, что профессор в тюрьме чувствует себя хорошо и даже решил снова заняться научной деятельностью. Однако в дальнейшем Тимофеев этих работ не получил, а в архиве тюрьмы их не оказалось. Несмотря на все хлопоты, Владимир Андреевич так и не смог вернуть себе эти научные работы общим объемом около 120 (!) авторских листов.

Издевательства над собой Владимир Андреевич описал здесь: (https://www.alexanderyakovlev.org/almanah/inside/almanah-doc/1016828).

В июне 1942 г. В. А. Тимофеев на барже был вывезен через Ладогу в Соликамские лагеря, где особенно тяжело было политическим заключенным, так как они были на «общих работах» вместе с уголовниками и, занимаясь изнурительным физическим трудом, сильно голодали. Там на руках у Владимира Андреевича умер от истощения его друг – профессор Г.Т. Третьяк.

С 1945 по 1949 г. В. А. Тимофеев работал под Москвой «шарашке» – специальной тюрьме в деревне Марфино, в которой в это же время отбывал в заключении тогда еще никому не известный школьный учитель – Александр Исаевич Солженицын. Это заведение теперь стало знаменитым на весь мир, так как оно описано писателем в романе «В круге первом».

В необычных условиях, отбывая тринадцатилетнее заключение в организациях ГУЛАГа, профессор В.А. Тимофеев написал книгу «Теория и практика анализа результатов наблюдений над техническими объектами, работающими в условиях эксплуатации». Книга обобщала результаты научной работы Владимира Андреевича, полученные им в довоенные годы (http://window.edu.ru/catalog/pdf2txt/804/74804/54864?p_page=9). Она была опубликована тиражом 950 экземпляров как учебное пособие издательским отделом ЛЭТИ много позже – в 1960 г. По существу, этой книгой был установлен приоритет Тимофеева в новом научном направлении, впоследствии ставшего одним из основных в автоматике – идентификация и техническая диагностика объектов управления по измерениям в режиме нормальной эксплуатации. Вскоре после издания в ЛЭТИ эта книга была переведена на английский язык.

Владимир Андреевич был реабилитирован после смерти Сталина в феврале 1955 г. в Норильске. В марте того же года он вернулся из ссылки в Ленинград и снова начал работать на кафедре. Владимир Андреевич имел классическую профессорскую внешность в стиле английского короля Георга V. Профессор был очень естественным и необычно раскованным для того времени. Например, он курил при чтения лекций и на официальных заседаниях. Его речь, даже в обычной беседе со студентами или коллегами, была насыщена дореволюционными выражениями и архаизмами. Особенно оригинальными были его выступления на диссертационном совете, когда он давал оценку диссертации или комментировал доклад соискателя. Как правило, это был исторический экскурс в далекое прошлое, в результате которого выяснялось, что автор занимался давно уже разработанной проблемой, но сумел сделать и что-то новое. Всегда поражали необычные аналогии и метафоры в выступлениях Владимира Андреевича.

Он также вызывал всеобщее восхищение и своими поступками. Так, находясь на практике в другом городе с одной из групп студентов, он из своих средств обеспечивал жилье и пропитание нуждающимся ребятам, проводил со студентами свободное время, играл на гитаре и пел дореволюционные песни.

В.А. Тимофеев подготовил большой число кандидатов и докторов наук, многие из которых стали крупными учеными и специалистами в области автоматики и процессов управления. Среди его учеников – профессора, заведующие кафедрами такие, как, например, И.А. Рябинин и В.М. Кейн. В некотором смысле, я тоже могу считать себя учеником Владимира Андреевича.

Кроме изложенного, я слышал и то, что Владимир Андреевич Тимофеев в составе делегации ходил к Ленину, чтобы не закрыли вуз.

В весьма преклонном возрасте Владимир Андреевич говорил мне, что очень гордится своими трудами, которые выходили у него ... в провинциальных вузах в соавторстве. При этом он рассказывал, что хотел поступить с некоторых из своих талантливых учеников «неправильно» – также как стараюсь делать и я – оставить их на постоянной работе на кафедре, но руководство уже тогда понимало ценность академической мобильности :-), но не для всех, а только для тех, кто имел не тот «пятый» пункт. В то время профессор страдал из-за того, что терял их, а на старости лет – радовался, что может поехать к ним в Рязань или Пермь.

Лет через пять после окончания института, я встретил на улице еще более постаревшего Владимира Андреевича, который с трудом нес чемодан. Я представился и предложил свою помощь, чем он и воспользовался. Дома он рассказал мне много нового и интересного из своей жизни, а потом показал газету «Ленинградская правда», на которой был изображен построенный в Польше для СССР сухогруз, названный ... «Владимир Тимофеев».

Я рассматривал фотографию и молчал. Через некоторое время профессор сказал, что я хорошо воспитан, так как многие в этой ситуации говорили ему, что судно не может быть названо именем бывшего зека. Он тоже в это не очень верил, но и не исключал, что такое возможно, учитывая то, что он, как указано выше, в свое время работал у академика Алексея Николаевича Крылова, а Игорь Алексеевич Рябинин стал адмиралом. Мой научный руководитель Валерий Леонидович Артюхов после моего рассказа о Тимофееве и названии судна, занял позицию многих, спросив меня: «На стадионах, на которых проходили Олимпийские игры, часто указывают фамилии победителей. Профессор имеет настолько «редкую» фамилию, что он сможет найти свою фамилию и там».

История с судном меня заинтересовала, и я позвонил в редакцию газеты. Там, естественно, ничего не знали по существу, кто-то, связанный с этой фотографией был в отпуске, и мне предложили позвонить через месяц. На этом, к сожалению, эта история и закончилась, но связь с автоматизацией и судами в семье Тимофеевых продолжилась: в НПО «Аврора», где я работаю и по сей день, много лет работал и сын Владимира Андреевича – Андрей Владимирович.

Автор признателен академику РАН Л.А. Вайсбергу, переписка с которым сподвигнула меня написать этот текст.

20.12.2019

Текст опубликован также 17.03.2020 г. в «Виртуальном компьютерном музее» (https://www.computer-museum.ru/articles/histsoft/3405/).