Один молодой человек поехал на научную конференцию, а после ее завершения «завязал» с наукой. На мой вопрос «Почему?» он ответил: «Я думал там будут крупные ученые, которые вдохновят меня на занятия наукой, а вместо этого увидел старых «козлов», приехавших отдохнуть за государственный счет».
В словах молодого человека была доля правды, но почему из-за этого самому отказываться от столь увлекательного (для того, кто понимает) вида человеческой деятельности, мне было непонятно. Поэтому я спросил студента:
«Что, по-твоему, лучше: увидеть «козлов» и понять, что ты их можешь превзойти или уже превзошел, и продемонстрировать им это, или увидеть гения и понять, что ты никогда его результатов не достигнешь?»
Для того чтобы убедить молодого человека, что «козлы» – это не самое страшное, я рассказал такую историю.
В 1936 году на Олимпийских играх в Берлине в прыжках в длину победил Дж. Оуэнс с мировым рекордом 8 метров 12 сантиметров. Этот рекорд медленно рос, и к 1968 году достиг 8 метров 35 сантиметров. Им владели двое: один из них – великий советский спортсмен Игорь Тер-Ованесян.
У Игоря Арамовича в спорте было все хорошо, пока на Олимпийских играх в Мехико (1968 год) не произошло событие, изменившее взгляд на то, что такое выдающийся результат в прыжках длину. А дело было так.
Шли соревнования по прыжкам в длину, все участники прыгали в свою силу. Тер-Ованесян прыгнул за восемь метров и медленно пошел к скамейке для того, чтобы надеть спортивный костюм и ждать свою следующую попытку. А тем временем к прыжку готовился высокий, худой чернокожий американец, которого звали Боб Бимон.
Тер-Ованесян еще не дошел до скамейки, когда по реву трибун понял, что за его спиной произошло что-то невероятное. Он повернул голову и на табло увидел результат, который, по его словам, во многом перечеркнул его жизнь: 8 метров 90 сантиметров!
После этих соревнований Игорь Арамович быстро закончил спортивную карьеру, стал выдающимся тренером и ученым в области спорта, но прыжок Бимона запомнил на всю жизнь, как впрочем, и все те, кто видел этот прыжок (и я в том числе), хотя бы по телевизору.
Завершив рассказ, я спросил молодого человека, а не хочет ли он посоревноваться с «Бимоном»? На это, как писал поэт Олег Григорьев, «ничего Петров не отвечал, только тихо ботами качал».
И все-таки, «козлы», видимо, так сильно напугали молодого человека (а, может быть, он искал повод «испугаться»?), что я не смог его переубедить, и он с наукой «завязал».
Вот такая грустная история получилась. По-моему, она даже значительно грустнее, чем рассказанная, так как Тер-Ованесян был великим спортсменом, а мальчик ученым не стал, про науку так ничего и не понял и, к сожалению, уже никогда и ничего не поймет.