Несколько лет назад в «Заметках о мотивации» я привел историю, рассказанную вице-президентом РАН, директором Института физических проблем им. П.Л. Капицы, заведующим кафедрой МФТИ и профессором МГУ, академиком А.Ф. Андреевым: «Однажды в Финляндии я был на семинаре, в котором участвовало человек двадцать. И когда единственный финн вышел из аудитории, кто-то из наших сказал: ну, вот, теперь можно разговаривать по-русски».
В 2006 году мы принимали Бертрана Мейера в «Почетные доктора» Университета ИТМО, так вот он, более чем часовую лекцию при англоязычных слайдах, прочел не на родном французском и не по-английски, на котором пишет статьи и книги, а по-русски, благо изучал русский в магистратуре. При этом все термины в докладе звучали по-русски, и никому в голову не приходило жалеть Бертрана, что ему приходится напрягаться.
Но время идет, и ситуация в этом вопросе коренным образом меняется, причем в весьма странном для меня направлении. Недавно я был на семинаре в России, на котором о своих результатах докладывал россиянин, десять лет работающий на Западе. Так вот, он не только двум десяткам россиян демонстрировал англоязычные слайды, но и с первой минуты и до конца без предварительного согласования говорил только по-английски, что меня несколько шокировало.
Публика была молодая и ученая, и почти все присутствующие язык знали. Посчитали ли они эту ситуацию нормальной не знаю – не спрашивал. После окончания доклада один из присутствующих набрался смелости и задал русскому человеку в России вопрос по-русски. Докладчик стал отвечать на родном языке, но на одном из терминов запнулся, и присутствующие его сразу пожалели и предложили продолжать на не родном для них всех языке.
Я, конечно, понимаю, что у докладчика последние десять лет профессиональный язык (да и не только профессиональный) – английский, но представить себе, что китаец перед китайцами в Китае выступает по-английски, не могу – воображения не хватает...
Бывают в этом вопросе истории и по-хуже. Однажды три высокопоставленных американца пришли в гости в России. Конечно, они и не думали разговаривать с хозяевами дома по-русски, во-первых, потому что его не знали, а, во-вторых, видимо, считали, что их родной язык должны знать все в мире. Несколько минут они старались говорить по-английски так, чтобы хозяева их понимали, а потом им это надоело, и они часа полтора проговорили на своем и своем (в основном о религии!).
После этого я попытался инвертировать ситуацию – русские пришли в гости к американцам в Америке, и проговорили полтора часа между собой и с ними по-русски, но у меня, почему-то, это не получилось, видимо, опять не хватило воображения...
Вывод, казалось бы, можно сделать один: «Старушка к старости слаба мозгами стала...». А, может быть, возможен и другой вывод?