Однажды я и мой научный руководитель В.Л. Артюхов возвращались домой на его машине из совхоза, где трудились на прополке капусты. Время было обеденное, и, когда мы проезжали мимо ресторана, у нас родилась идея зайти туда.
Этому могло помешать две причины:
Однако это не смутило нас, и мы решили испытать судьбу.
При входе в ресторан швейцара не оказалось, и мы вошли внутрь. Дело было летом, и поэтому гардероб был пуст.
Мы осмотрелись, и увидели на стене правила, которые должны выполнять посетители ресторана. Там были требования и к обуви. Прочтя правила, мы узнали, что входить в ресторан в спортивной обуви нельзя. Это,естественно, к нам не относилось, так как Валерий Леонидович резонно заметил, что не существует такого вида спорта, в котором выступают в резиновых сапогах!
Поэтому мы вошли в зал и быстро сели за ближайший стол. Мы торопились, так как предполагали, что официанты могли иначе истолковать пункт правил, в котором говорилось об обуви. Однако, официанты на нас внимания не обратили, так как говорили о своем, «о девичьем».
Итак, первая задача была решена. Теперь оставалось сделать заказ, и так чтобы он не стоил более трех рублей. После изучения меню, мы поняли как решить и эту задачу, правда, если суп разделить на двоих.
Ничего примечательного за едой не произошло. Мы все съели и попросили счет. Когда его принесли, мы с огорчением узнали, что превысили свой лимит на … двадцать копеек.
Тут я вспомнил, что как-то перед экзаменом по философии Валерий Леонидович сказал мне, что учение Канта «о вещи в себе» можно трактовать весьма просто: «Что съел, то не отнимут». Я напомнил об этом Артюхову. Стало легче, правда, не на много, и мы стали думать, что же делать.
Через некоторое время мой научный руководитель, как и положено настоящему ученому, воскликнул: «Эврика!» и рассказал о существовании двадцатикопеечной монеты, улучшавшей контакт в зажигании его автомобиля!
Оставив меня заложником, он быстро сходил к машине и спас нас.
Рассчитавшись, мы встали и пошли… Официанты, наконец, увидели мои прекрасные сапоги, сильно удивились, но, видимо, поняли, что в этой ситуации лучше «молчать, чем говорить!»